Маркос Лопес

Провёл небольшую аналитику популярности постов и обнаружил вещь, которая, в общем-то, не должна была меня удивить. Оказалось, что вам (как и нам) нравятся две вещи. Первая — всякая дичь. Вторая (сюрприз-сюрприз) — личные истории в формате «иду я по Мадриду и вижу вдруг на стене…».

Что ж, раз так — вот вам история.

Жаркий вечер. Глаша листает что-то на компьютере. Мой взгляд цепляется за странные яркие картинки. «Что это?» — спрашиваю я. «Это Маркос Лопес, — отвечает Глаша, — нам его дали как референс на театральном мастер-классе». Она разворачивает экран ко мне. Так начинается моё очередное путешествие в культуру другого полушария.

Тут нужно сделать отступление. Глаша (на самом деле Глория) — из Венесуэлы, но больше семи лет прожила в Буэнос-Айресе. Наш разговор происходит в Мадриде. И я жадно пользуюсь своим уникальным положением — возможностью получать инсайты о Латинской Америке из первых уст.

Глаша рассказывает, что Лопес — культовый аргентинский фотограф, работающий в стиле, который можно назвать «нео-латиноамериканский поп». Что однажды увидела его портрет, где владелец бара был изображён как святой, а потом как-то встретила этого человека в одном из баров — и он действительно оказался его владельцем. А ещё — что услышала о Лопесе много лет назад, в Буэнос-Айресе, на другом мастер-классе, посвящённом… «эстетике уродства». Прекрасная рифма с нашим недавним постом про Умберто Эко! — подумал я. — Надо обязательно написать про Лопеса пост и проиллюстрировать его любимыми фотографиями Глаши!

Метод Лопеса — это реконструкция архетипов из аргентинского социального воображаемого: мясники, боксёры, гаучо, танцоры танго. Например, его «Тайная вечеря» превращается в асадо (аргентинское барбекю). Вместо святых за столом — колоритные персонажи в футбольных джерси с бутылками дешёвой газировки. Художник работает с культурными кодами, которые понятны любому аргентинцу (определённые марки вина, паста с соусом туко, атмосфера дешёвых кафе в спальных районах и т.п.), но доводит их до гротеска.

Технически его работы — не документалистика, а тщательно выстроенный театр. Именно поэтому Лопес может с легкостью оказаться в числе референсов на театральном мастер-классе. Однако моей первой мыслью, когда я их увидел, было: какие классные коллажи! И тут легко ошибиться — композиции у Лопеса по-барочному сложны, избыточны, перегружены символическими деталями. При этом он использует нарочито «неправильные», почти ядовитые цвета и жёсткий, искусственный свет, убивающий полутона. Из-за этого предметы и персонажи кажутся вклеенными в кадр. Сам же кадр напоминает диораму. Или вертеп…

Всё вместе это создаёт эффект «гиперреалистичной мыльной оперы». Мир Лопеса выглядит как будто бы более реальным, чем сама реальность — и оттого кажется абсолютно вымышленным. Такой вот латиноамериканский магический (поп)реализм.

За что я люблю такие открытия? Это почти антропологическое исследование. Да, мы не можем в полной мере декодировать все символы без «переводчика». Но сильное произведение работает и на других орбитах контекста. То, что мы не поняли, можно додумать — или, в конце концов, сделать свой маленький ресёрч. Как тот, который вы только что прочитали.