Ян Фабр

Одна мысль цепляется за другую — за это я и люблю свою работу. Стоило мне пару дней назад упомянуть Яна Фабра, как я полез в цифровые архивы, чтобы найти фотографии с его выставки в Эрмитаже — «Рыцарь отчаяния — воин красоты». Оказалось, это был аж 2016 год. Снимков почти не осталось — наверное, тогда было не до телефона, настолько сильным было впечатление.

Мозаичные панно из переливающихся надкрылий жуков-златок, скульптуры с подвешенными чучелами животных, автопортреты с рогами или ушами разных существ, гигантские полотна из серии «Час синевы», полностью выполненные синей шариковой ручкой Bic.

Через эту тревожную, болезненную красоту можно было увидеть то, что Фабр, как мне кажется, и задумывал — не противопоставление прошлому (в том числе и искусству прошлого), а его прямое, пусть и шокирующее, продолжение.

Спустя пару лет после выставки в Эрмитаже образ «рыцаря красоты» дал трещину. Десятки бывших сотрудников его театральной труппы выступили с обвинениями: сексуальные домогательства, моральное давление, манипуляции. Про это я слышал. Но о том, что в 2022 году бельгийский суд признал Фабра виновным, узнал только сейчас, собирая материал для поста.

Из художника, который выставлялся в крупнейших музеях мира, Фабр практически стал изгоем. И вся эта тема власти, контроля, телесности и трансформации, которую он так настойчиво исследовал в искусстве, причудливым и страшным образом срифмовалась с его реальной жизнью.

Но давайте вернёмся к его искусству, а точнее — к той его части, которая так срезонировала с проектом Дианы из прошлого поста. Помимо работ с насекомыми, это прежде всего серия скульптур-автопортретов. «Chapters I–XVIII» — многолетний проект, в котором Фабр исследует самого себя через странные трансформации. Он предстаёт то с ослиными ушами, то с рогами всевозможных форм и размеров, превращая свой образ в подобие мифического существа — сатира или демона.

При этом рога и прочее — это не аксессуар, а часть его черепа. Он и есть это существо. Это предельная форма маскарада, где игра зашла так далеко, что обратного пути нет, и персонаж полностью поглотил автора. Опять же — рифма с его реальной жизнью.

И вот я в который раз задаюсь тем самым вопросом: можно ли отделить художника от его искусства? А ещё: увидим ли мы когда-либо снова работы Фабра в Лувре, Прадо или Эрмитаже? Пойдём ли мы на его выставки?

Искусство, как известно, не даёт простых ответов. Но для меня творчество Фабра стало ещё более тревожным, пронзительным и противоречивым, ведь оно насквозь пронизано не только красотой, но и насилием.