нейросети и иллюзия простоты

По своей революционности для дизайна и искусства нейросети сравнимы, пожалуй, с появлением персональных компьютеров и Photoshop. Тогда мастера визуальных жанров, делавшие до этого всё буквально руками, получили инструмент, серьёзно сокративший дистанцию между идеей и результатом. Сегодня происходит новая технологическая революция.

Но вместе с ней пришла и иллюзия простоты. Кажется, что достаточно написать пару строк — и готов шедевр. Эта лёгкость испаряется, как только пытаешься создать не одну картинку, а осмысленную серию. Главный враг и вызов — консистентность.

Взять, к примеру, фотографию. У реальной камеры есть своя оптика, а фотограф, выставив свет, обеспечивает предсказуемый результат на протяжении всей съёмки. У нейросети этой «физической памяти» нет. Ты можешь десятки раз прописывать ту же камеру и время суток, но генератор на каждом шаге «забывает» правила, выдавая новый фрагмент чужого сна.

И это касается только технического аспекта. Но серия — это не только стилистическое, но и образно-смысловое единство. Попросите нейросеть сгенерировать одного и того же героя в разных позах. Вы столкнётесь с проблемой: нейросеть не «помнит» созданные ею образы. Каждый раз она создаёт нового персонажа, лишь похожего на предыдущего. Попытка рассказать связную историю превращается в борьбу за преемственность не только стиля, но и самого содержания.

Эта борьба за единство — одновременно и проклятие, и благословение. Проклятие — потому что она отнимает время, деньги и силы. Благословение — потому что именно «галлюцинации» и ошибки нейросети порою рождают самые сильные, непредсказуемые образы. Сегодня хочу показать одну такую серию, а в следующем посте — подробно рассказать её историю.

Это панельные дома, которые на первый взгляд кажутся обычными, но живут по своим, нефизическим законам. Стоит присмотреться, и замечаешь, что плоскости перепутаны, деревья «лежат» на стенах, а окна расположены повсюду.

Как из идеи о «доме-пирожном» в одном из наших проектов получился такой результат и при чём здесь ностальгия по брутализму спальных районов? Об этом — в следующий раз.